Об Испании

Праздничное путешествие по Каталонии

Путшествие по Каталонии от моря в глубь провинции. Дорогами римских легионеров, Монсеррат - духовный центр Каталонии. Как появился каталонский фоаг. Замки из людей. Неожиданное открытие: в Каталонии праздники сменяют друг друга чаще, чем листы календаря.

Каталонию как-то принято рассматривать со стороны моря. Когда выплываешь из теплой средиземной волны, она встает перед глазами желтыми скалами Коста-Вравы, просторными пляжами Коста-дель-Маресме, укромными бухтами Коста-дель-Гарраф, золотой дымкой Коста-Даурады. Но если двигаться дальше по Пиренейскому полуострову, по дорогам римских легионеров, по каменистым тропинкам паломников и монахов, можно дойти до холмов, где иберы стригут овец, до рыцарских замков и графских городов. Да что там говорить - можно так основательно зайти в глубь провинций, времен и эпох, что однажды навстречу попадутся римские воины, бредущие по виа Августа в сторону заката.

Виа Августа

Мы тоже захотели увидеть римских воинов. И отправились в путь.

Гид наш Томас заложил очередной головокружительный вираж, вырулил на прямое шоссе и сказал будничным голосом: "Мы сейчас в I веке нашей эры. Эта дорога построена по приказу императора Августа и называется Виа Августа. Это одна из тех дорог, которые ведут в Рим. Если увидите когорту легионеров — скажите, я приторможу".

Мы жадно уставились в окна: в них проплывали яркие зеленые холмы, большие каменные дома со скошенными крышами, красные поля маков оттеняли синеву небес. Никаких легионеров мы не увидели. Только рыцарские замки, разрушенные и не очень, громоздились на верхушках гор.

— В Каталонии очень много рыцарских замков, — прокомментировал Томас. — В основном постройки ХIII - начала XIV века. В то время королевство Каталония и Арагон было самым богатым в Европе... Некоторые замки очень хорошо сохранились, другие превратились в руины, но почти все они до сих пор частные.

— А можно посмотреть какой-нибудь замок? — спросили мы.

— Можно, конечно, — сказал Томас — Чуть позже. А сейчас мы едем в Монтсеррат. Это через шесть веков после римлян

Монтсеррат

Монтсеррат виден издалека. Или даже видна, потому что это гора. Правда, некоторые утверждают, что это не гора, а большой камень, который лежит на земле. В таком случае, это очень большой камень: его длина 10, а ширина — 5 километров. Самый высокий пик — святой Жероним - поднимается на 1236 метров над уровнем моря. "Монт" значит гора, а "серра" — пила. "Золотой пилой маленькие ангелы выпилили эти скалы для того, чтобы построить там дворец" — поется в старинной балладе.

Здесь всегда жили отшельники. Два скита - святой Марии и святого Иск-ле — стояли почти на самой вершине с незапамятных времен, то есть с VII века. А потом, в начале XI века, в ските Санта Мария поселились бенедиктинские монахи. И теперь, когда говорят Монтсеррат, скорее всего имеют в виду этот монастырь.

По немыслимому серпантину мы забрались на высоту 760 метров. Не так уж и мало, если вниз обрывается пропасть, а над ней открывается вид до самых Пиренеев! Мы стояли, затаив дыхание, посреди этой немыслимой красоты и молчали. Очень хотелось остаться здесь навсегда. "Гора Монтсеррат - центр духовной жизни Каталонии, — торжественно произнес Томас. — Во всех смыслах". Мы сразу поверили и пошли в монастырь.

В монастыре было весело. На просторной площади играл оркестр, все танцевали. Впрочем, не все, а только одетые соответствующим образом: девушки в пышных юбках, в кружевных чулках и белых мантильях, мужчины - в черных штанах до колен и красных буратинских шапочках. Они были не очень похожи на монахов.

"Кто это, Томас?" — спросили мы, и наш бесценный гид, не моргнув глазом, ответил: "Паломники". Честно говоря, я по-другому представляла себе паломников. Какие-то они должны быть молчаливые, более сдержанные, что ли. А эти, образовав несколько кругов и взявшись за руки, в такт музыке делали несколько замысловатых шагов сначала в одну сторону, потом в другую. Потом начинали подпрыгивать, тоже вместе.
"Что это, Томас?" - "Сардана".

Вот дела! Как говаривал русский классик, "шел в комнату — попал в другую". Получается, что идет человек буквально в монастырь, а попадает на танцы? "Я же говорил, — терпеливо объясняет Томас. - Монтсеррат - духовный центр Каталонии. Поэтому здесь всегда много людей. Сегодня, наверное, какой-то праздник, и они приехали его отмечать".

Каталонцы очень любят что-нибудь попраздновать, все равно что. Они делают это часто, подолгу, со вкусом и с размахом. Не проходит недели, чтобы им не пришлось отмечать день рождения какого-нибудь святого или местного героя, или кого-то из королевской семьи. А когда наступает перерыв на будни в своем городе - всегда можно съездить на праздник в соседний.

"Мы хотим на праздник!" - тут же завопили мы. "Поедем-поедем, обязательно поедем, — согласился Томас. — И сардану еще увидим. По той причине, что сардана - это символ, культ, знак и просто любимый танец".

Сардану танцуют всем городом или всей деревней, по воскресеньям и всем остальным праздникам, на главной площади, под музыку оркестра, который называется "кобла": с дудками, волынками и прочими причудами. Надевают даже специальную обувь — апаргатас. Это такие парусиновые тапочки на веревочной подошве. Женщины щеголяют в красных, а мужчины — в черных.

Монтсеррат изнутри

Мы все-таки увидели паломников. Перед началом дневной службы они заполнили огромный собор. В нем не то что яблоку — горошине негде было упасть. Многие приехали ради знаменитого хора мальчиков, который поет каждый день. Монастырская Эсколанья — самая старая музыкальная школа в мире, она существует с XIII века. 50 ее учеников от 9 до 12 лет получают очень хорошее образование - они поют, сочиняют, играют на двух-трех инструментах.

Дети пели божественно. Притихшие и слегка просветленные, мы посмотрели главную святыню монастыря — черную монтсерратскую Богоматерь.

Тут появился Томас и сказал: "Это не шутка, это правда. Нам разрешили войти туда, куда входят только монахи". Мы сначала даже не поняли, а потом все-таки осознали, что монастырь-то действующий! В нем живут 80 монахов, еще 20 учатся или преподают в разных испанских университетах.

И мы вошли — туда, куда не должны входить. Падре Луис, похожий на университетского доцента, с застенчивой улыбкой открыл перед нами двери с квадратиками венецианского стекла. Это сакристия — ризница. Из темной глубины появился ее хранитель, древний монах с узким лицом и внимательным взглядом поверх очков. В его руках почти не осталось силы, и он с трудом отворял створки, выдвигал тяжелые ящики. В них парадные облачения аббатов - рождественская риза, пасхальная риза, риза, подаренная Папой Римским, риза, сшитая из подвенечной мантии короля Фернанда, риза из золотой парчи — "попробуйте, она весит 30 килограммов..." Одежды, усыпанные драгоценными камнями, тяжелые шелка, грубые дерюги, модернистские разноцветные балахоны с яркими аппликациями — мы и не знали, что такие бывают.

"Сколько вам лет, падре?" — спросил Томас. "Я не отец, я брат Карлос, — ответил монах. — Все мы братья... Мои годы принадлежат Господу, и пятьдесят из них я провел здесь".

В стеклянных шкафах хранятся вещи более прочные, чем одежды. Все больше воодушевляясь, он гордо показывал нам монастырские сокровища — тончайшей работы крест XIV века, золотые чаши XV века, расшитые хоругви. Потом брат Карлос проводил нас до двери, рассказывая негромко: "В прошлую субботу умерла моя мать, а всего нас у нее десять братьев."

От Карла Лылосго - Вильфреду Вволосатому подарок

На обратном пути Томас устроил нам урок истории с погружением. Одновременно он лихо рулил по серпантину, беспечно жестикулируя и повернувшись вполоборота к слушателям. Слушатели, бледнее окрестных скал, тихо охали, вцепившись в ручки. "Барселоне 2200 лет, - вещал Томас. — Это значит, что этот город — открытый музей. Сначала здесь были карфагенцы, и Ганнибал назвал город Барсино - в честь своего отца..." — "Томас, пожалуйста, чуть-чуть помедленнее, а то мы свалимся в пропасть.." - отзывались мы.

"Второй век до нашей эры, — сурово продолжал Томас. — Ганнибал прошел через Пиренеи со своими 40 слонами и был побежден. Кончаются Пунические войны. Барселона становится римской. В I веке до нашей эры она была колонией и называлась Юлия Августа Фавенциа Патерно Барсино. Римляне жили здесь до V века.." — "Томас, пожалуйста, смотри хоть изредка на дорогу -такие повороты крутые!"

"Да, спасибо, я вижу. Я вижу, что в V веке на Пиренейский полуостров входят вестготы. Потом входят арабы через Гибралтар. В Каталонии арабы жили только 80 лет, и памятников не осталось. В 801 году входят франки. Они основали страну Марка Испаника, где мы сейчас находимся. Есть легенда, откуда взялся каталонский флаг, ее знают все каталонцы. Когда прогоняли арабов, Карл Лысый пожаловал Барселону Вильфреду Волосатому."

Тут мы возмутились — что это еще за карикатурные персонажи? Что это еще за перебрасывание города от лысых к лохматым?

Вообще-то Волосатым был каталонский герой Гифре эль Пилос, а лысым -король франков Карл II. Гифре сражался с маврами и был ранен, и Карл пожаловал ему за это графский титул, а Барселоне — независимость. И тут же придумал флаг для нового графства: макнул руку в кровь Гифре и провел пальцами по своему золотому щиту. Получился желтый флаг с четырьмя красными полосками. Барселона до сих пор имеет титул графского города. Графиня Барселоны - мать короля Испании Мерседес де Бурбон. А Барселона - столица Каталонии, автономного округа Испании. Вот и все.

Роза и книга

Утром мы пошли смотреть то, что раньше было графским городом Барселоной, а теперь стало ее Готическим кварталом. На площади Каталонии мы увидели огромный треугольный шатер. Вокруг толпились люди. "Пирамиду, что ли, строить собираются?" — пошутили мы. "Пирамиду, — смиренно отозвался Томас. - Из книг. Сегодня 23 апреля, день Сан Жорди. Сан Жорди -покровитель Барселоны и всей Каталонии. Этот праздник еще называют День книги. Кстати, посмотрите направо — это памятник Книге. Дети пришли и кладут к нему розы, потому что это еще День книги и розы. Кстати, это вам", — и он прямо из воздуха выудил три букета, подарил нам, то есть дамам в машине.

По всему городу красовались плакаты этого самого Сан Жорди, и было в его облике что-то очень знакомое, до боли родное. Наконец мы поняли: да это же наш Георгий Победоносец, покровитель Москвы! Та же стать, тот же конь, то же копье с извивающимся драконом на конце. Сан Жорди — Святой Георгий и есть. Ну, здравствуй, старый знакомый.

Пройти к городским достопримечательностям оказалось не так-то просто: узкие улицы старого города были запружены толпой. Все дамы шли с розами, а мужчины — с книгами, на балконах полоскались на ветру каталонские флаги. Возле кафедрального собора развлекали детей: на фоне мрачной строгой готики скакали клоуны в полосатых майках, площадь пестрела воздушными шарами и продукцией фабрик детской одежды, оглушительно играла музыка.

На площади Женералитат перед дворцом правительства танцевали сардану. Там не было никаких мантилий и жилеток, обычная городская одежда. Правда, некоторые танцоры были обуты в апаргатас. Музыка закончилась, и хороводы распались. Оказалось, что огромная площадь заполнена обычными жителями - кто с сумкой, кто с авоськой. Само собой — с розами и книгами. Оркестр на постаменте наигрывал что-то небравурное, неторопливое, для уха приятное. И вдруг в какой-то неуловимый момент все изменилось: множество людей, не сговариваясь, стали, притоптывая, браться за руки и выстраивать круги. Они были разные, маленькие и большие, и втягивали все новых участников. Люди сначала входили в середину хоровода, клали свою поклажу на горку сумок, зонтиков, пиджаков и свертков и вставали в круг. Вся площадь, все люди были охвачены одним ритмом и одним настроением. Это было очень красиво.

Мы поняли, что каталонцы относятся к праздникам очень серьезно. Прилавки с книгами и цветочные лотки тянулись вдоль всех улиц, чья ширина позволяла такие вольности. Перед кафедральным собором прогуливались разномастные драконы, на площади Каталонии росла пирамида из книг, которые приносили горожане — потом их передадут больницам, приютам и прочим заведениям. На Женералитат продолжалась сардана. Толпа кочевала с одной площади на другую, захлестывала прогулочную Рамбла, разбредалась по кафе и ресторанам и собиралась снова. Город веселился.

Праздник завершился уже под утро грандиозным концертом: перед кафедральным собором играли каталонский рок. Площадь танцевала.

Ярмарка тщеславия

Мы едем смотреть, как каталонцы жарят лук - это почти ритуальное действо называется "кальцотада". В общем, почти сардана.

"Город, — говорит Томас, — который мы проезжаем, — очень интересный. Он называется Монтбланк" - "По какой же причине, если здесь нет никакой белой горы?" — ехидничаем мы. "По той причине, что здесь в средние века жили короли, — как ни в чем не бывало, продолжает Томас - Крепостные стены, которые вы видите отсюда, построены в XIV веке. Его называют "самым благородным городом Каталонии"

И тут мы видим, что в городе что-то происходит. Вернее, мы видим, что над улицами висят вымпелы и флаги со старинными гербами, а открыв окно, слышим барабанную дробь и вопли фанфар. "Томас! Пожалуйста! Давай! Заедем! В этот чудесный город!" Томас непреклонен: "У нас программа. А в программе - жареный лук". "Мы не любим жареный лук! Мы вообще терпеть не можем лук!" — волнуемся мы. "Это зря, -спокойно возражает Томас. — Кальцота-да - это очень вкусно" И мы возвращаемся в город по имени Монтбланк.

Мы вошли в ворота, изъеденные временем, и очутились на узкой улице с домами из желтого камня. Навстречу нам шел король. "Здравствуйте, Ваше Величество, — оробели мы. — Ничего, что мы тут без приглашения?" "Ничего-ничего, проходите, пожалуйста", - милостиво разрешил король. И мы прошли.

В городе шла обычная средневековая жизнь. На главной площади при большом стечении людей заседали магистрат и цеховые старейшины. Судья в пурпурной мантии зачитывал вердикт, глашатаи разносили последнюю новость — судили какую-то простолюдинку. Она громко плакала и утиралась передником. Потом под сочувственные вопли толпы ее отвели к позорному столбу.

Кого только не было в этом удивительном городе! Жонглеры на ходулях, акробаты и музыканты развлекали прохожих, спешили по своим делам простолюдины в плащах с острыми капюшонами и благородные граждане в бархатных беретах. В переулке нас приветствовал стражник на гнедой лошади, с аркебузой у луки. Лавочники и рыночные торговцы принимали только средневековые деньги, которые тут же с удовольствием предлагали менялы. Пожилая женщина в коричневом платье гильдии хлебопеков вышла из двери с корзинкой свежеиспеченного хлеба. Мы, как привязанные, пошли за ней, жадно принюхиваясь. Она привела нас к кафедральному собору. Там уже вовсю шел пир: на кострах жарились зайцы и целые барашки, лежали горы овощей и пригорки хлеба, многообещающе выстроились бочки с вином.

"Наконец-то! — привстал со своего кресла король. — А мы-то думали — куда это вы подевались? Откушайте с нами, прошу!" И мы откушали с королем, его королевой и его свитой, с герольдами, благородными рыцарями, ремесленниками, купцами, бельевщиками, аптекарями, шерстяниками и разомлевшими на солнышке судьями. Рядом пировали собаки, и вороны караулили последние остатки еды.

Выезжая из города, мы увидели раскинутые перед крепостной стеной полосатые шатры — там шел рыцарский турнир. На ветру парусилось объявление: "С 25 апреля по 2 мая в Монтбланке неделя средневековья".

Коза в поле

Прошло лет сто, когда Томас вспомнил наконец данное в самом начале этой статьи обещание. "Сейчас мы поедем в замок", — сказал он, сворачивая на дорогу, которую язык не поворачивается назвать проселочной. Вокруг расстелился каталонский пейзаж: юные виноградники светились на солнце нежными листьями, низкие пробковые дубы были кудрявы и неосновательны, горы плавно изгибались в голубой дымке. По пейзажу были разбросаны большие каменные дома с башенками или без, но с обязательной высоченной пальмой, развевающейся на ветру. На втором повороте Томас бодро сказал: "Сейчас вы увидите, какой это прекрасный замок. Мы приедем через 10 минут" Холмы потихоньку переросли в горы, красота пейзажа от этого увеличилась, а уверенность Томаса - уменьшилась. Все время куда-то сворачивая и непрерывно сверяясь с картой, он повторял: "Сейчас, сейчас мы приедем.." Раза три мы обогнули живописный город Вальс, знаменитый винными погребами "Дома Фигерас" В конце концов Томас смирился: "Сейчас будет какая-нибудь деревня, и я спрошу дорогу"

Деревня называлась Кабра-дель-Камп, то есть "Коза в поле" А может быть, "Полевая коза" — как перевести. Вопреки названию, она стояла на горе. Главная, она же единственная, площадь Козы, была совсем маленькой. На ней помещался фасад церкви, муниципалитет и два дома. Празднично одетые люди заполняли ее до краев, включая фонари, деревья и балконы. Особенно хороши были старики — все как один в белоснежных рубашках и черных бабочках.

Ровно посередине происходило непонятное: люди, обхватив друг друга, образовали живой постамент, а на этом постаменте на наших глазах вырастала башня из других людей, встающих друг другу на плечи. Все они были босые, в белых штанах и красных рубашках. Они карабкались по людям, как по дереву, утверждались на плечах, а по ним уже лез следующий этаж. Когда этажей стало пять и верхний поднялся на приличную высоту, мы увидели двух негритят - девочку и мальчика. Они долезли до самого верха, там мальчик пригнулся, а девочка встала и подняла руку.

Что тут началось! Площадь взорвалась аплодисментами, ликующими криками. Только мама негритят, замерев, напряженно смотрела, как дети спускаются по спинам взрослых. И только когда они повисли у нее на шее, она радостно обняла их и увела подальше, к церковной стене. Башня распалась так же быстро, как выросла.

Это была команда "кастальерос" -строителей живых башен. Во многих городах и деревнях Каталонии существуют клубы кастальерос. На больших праздниках они соревнуются между собой. Побеждает тот, чья башня имеет больше этажей и представляет самую сложную фигуру. Башня считается построенной, когда на самый верх поднимается ребенок, встает и поднимает руку.

Мы не поехали в замок. Зачем нам мертвые камни, когда есть живые башни! Мы веселились вместе с козьими жителями до самого вечера.

Трамонтанес

"Сегодня, наверное, будет трамонтанес, по той причине, что у меня собака ночью скулила", — сказал однажды утром Томас, поводя носом.
"Это такой праздник?" - спросили мы.

Томас перешел на эпический лад: "Когда дует трамонтанес, старики в рыбачьих деревнях собираются в баpax и говорят стихами. Они вспоминают своих женщин, и душистая ратафия кажется им сладкой, как далекая молодость. Когда дует трамонтанес, анчоусы сами приплывают в сети, а цветы апельсиновых деревьев сыпятся на головы прохожих, как рождественский снег. Когда дует трамонтанес, юноши и девушки приходят на площадь Майор и до утра танцуют сардану, а на зубчатых башнях от тягучих звуков дудок загораются блуждающие огни. Потому что трамонтанес — это ветер с Пиренейских гор, который дует в Каталонии. Очень полезен для мужчин, между прочим - лучше всякой "виагры" помогает".

Мы как-то притихли от такой лирики, навеянной не иначе, как ветром для мужчин. А Томас встряхнулся, пришел в себя и сообщил: "Вы думаете, я не помню, а я все помню. И теперь мы едем на праздник в Риполь. Праздник называется "касамент а пажес". Это праздник из жизни пастухов, потому что все пастухи с гор приезжают в Риполь со своими лучшими овцами, и на главной площади, прямо при всех, они стригут своих овец. А шерсть с первой стрижки в Каталонии всегда идет для набивания матрасов — больших матрасов для двойных кроватей — ну, вы знаете, для кого. По этой причине стрижка овец кончается свадьбой. Это большая свадьба, на которую съезжаются со всех гор из деревень женихи и невесты. Они в специальных костюмах. По этой причине это деревенская свадьба и..."

Машина резко затормозила. Мы высунулись в окна и молча смотрели, как мимо нас, гремя мечами, нестройным шагом проходила когорта римских легионеров.

Ольга СОЛОВЬЕВА.

Читайте здесь еще об Испании!