Об Испании

Мадрид зимой

Под небом Мадрида

Также читайте:

Мадрид - столица великой империи, великой живописи и великой литературы, город знаменитых музеев, корриды, дона жуана и роковых красавиц.

Золотая зима Мадрида

Наш автобус из аэропорта Барахас едет по самой длинной улице Мадрида - восемь километров от окраины до центра. На самом деле улиц три: Костельяно, Реколетос и Прадо, они плавно переходят одна в другую и похожи больше на бульвары, чем на улицы. "Мадрид - самая зеленая столица мира", - говорит всезнающая Полина и пальцем рисует на стекле большую букву "М". Мелькают платаны и магнолии, желтые листья в зеленой траве. Зима в Мадриде похожа на нашу осень.

"Золотая зима", - говорит Полина и сдувает со лба челку За окном автобуса продолжается Мадрид - почтамты, похожие на соборы, соборы, похожие на дворцы. На площади Колумба цветут анютины глазки, а дальше - фонтаны, фонтаны, фонтаны... "Прозрачные струи разбиваются о голубое небо Испании", - говорит романтичная Полина и случайно касается моей руки. "Надо сразу идти в Прадо", -доносится откуда-то с заднего сиденья голос Писателя, нашего московского знакомого и попутчика. "Да-да, именно в Прадо", - вторит ему жена. Но мы, оставив в гостинице вещи, идем в Центр искусств королевы Софии.

Мадрид - единственный город в Европе, где есть памятник дъяволу, расположенный в парке Ретиро. El Angel Caido («Павший ангел») работы Рикардо Бельвера рассказывает историю изгнания Люцифера из рая.

В мадридском воздухе слышен пряный запах прелой листвы. На площади Аточа, где находится Центр, он смешивается с запахом дыма -здесь жарят каштаны и пекут на углях картошку. Напротив - самый старый в Испании железнодорожный вокзал. Построил его в конце XIX века на свои кровные маркиз Саломанко. Был такой у испанцев свой Савва Морозов. Титул себе маркиз купил, а зарабатывал на жизнь игрой на бирже. Надо сказать, что Саломанко в конце концов истратил на украшение города все свои деньги.

Внутри вокзала огромная оранжерея, бронзовый памятник чемоданам и серебряные сосиски скоростных поездов AVE, которые за четыре часа способны домчать до Средиземного моря. "Там сейчас ветер и дождь, холод и тоска, - улыбается Полина, - а в Мадриде плюс 17 и солнце".

"Герника"

У входа в Центр искусств королевы Софии стоит мужчина и громко кричит только одно слово - "Герника". Он продает открытки. В бывшей больнице, построенной 400 лет назад королем Карлом III, тихо передвигаются туристы. Прозрачный лифт на третий этаж. Здесь и держат "Гернику". Огромный зал, за барьером под охраной полицейских, двух лейтенантов и одной стройной девушки-сержанта, - самая известная картина Пикассо. Смешались в кучу кони, люди... Посетители замирают. "На втором этаже выставка Фриды Кало", - тянет меня за руку Полина.

У картин кумира всех феминисток, жены мексиканца Диего Риверы, толпятся дамы бальзаковского возраста и юноши с крашеными волосами. Мимо проходит рыжая немка, оставляя в воздухе еле уловимый аромат "Кензо". Японец с фотоаппаратом, не выдерживая сразу "Кало" и "Кензо", хлопает немку по упругому заду...

Мы спускаемся на лифте на первый этаж. Полина вспоминает Кало, я - Пикассо и "Кензо". У выхода из музея маленький магазин сувениров. Кружки, майки, пепельницы, на всем репродукции Пикассо. Уже знакомый японец с фотоаппаратом набрал целую корзинку. На улице яркое солнце. "Герника", - кричит нам вслед продавец открыток. У меня уже есть, говорю я не оборачиваясь и прячу в сумку майку с нарисованными на ней серыми оскаленными лошадиными мордами.

Обед в стиле xvii века

Хемингуэй говорил, что в музей надо ходить голодным, так лучше понимаешь искусство. Мы строго следовали его совету, поэтому после "Софии" страшно хотели есть и пошли вверх по Калле Аточа в сторону королевского дворца, в самую старую часть города... Мимо главной площади Пуэрта дель Соль, где стоит знаменитый бронзовый медведь с земляничным деревом, мимо Пласа Майор, где устраивались корриды и сжигали еретиков, на маленькую улочку Кава Баха в ресторан "Посада де ла вилла".

Здесь мало туристов и все настоящее, включая интерьер XV11 века. На первом этаже большая печь. Повара ловко кидают куски мяса на решетку. Жир шипит на раскаленных углях. На третьем этаже несколько семей обедают, оживленно беседуя. У испанцев традиция - в конце недели ходить всей семьей в ресторан. Мы садимся за огромный дубовый стол. Обед начинается с "тапас" - закусок: овощи, мясо, сыр и знаменитая испанская ветчина "хамон". Три официанта бегают вокруг стола. К закускам подают ледяное, с привкусом аниса, сладкое вино. Писатель насаживает на вилку янтарный кусок "хамона". "Я никак не могу наесться", - говорит он, закусывая ветчину жареными баклажанами, сливоподобными оливками и воздушным хлебом.

Приносят шкварчащее, прямо с решетки, мясо и три бутылки красного вина из местечка Риохо. "Лучшее вино Испании из Риохо", - говорит прочитавшая все путеводители Полина. "Паэлья! Это мне", - срывающимся от волнения голосом кричит жена писателя. Перед ней ставят огромную тарелку со смесью риса, овощей и морских гадов - национальное испанское блюдо. Она немедленно врезается в "паэлью" вилкой, как Стаханов в пласт антрацита заступом...

Мадрид долго сохранял за собой обидное прозвище “деревни-переростка” или “деревни королевского двора”. Так как столица была сюда перенесена по политическим причинам, то город долгое время оставался “гадким утенком” среди европейских столиц.

Писатель отправляет в рот большой кусок говядины и стремительно поднимает стакан с плещущим через край вином. "За Испанию!" - отрывисто выдыхает он. "За Мадрид!" - вторим мы с Полиной, ударяя в писательский стакан своими, и жадно глотаем терпкую жидкость, как вампиры кровь. Еще, еще и еще. Последними в желудки падают куски шоколадного торта, обсыпанные фисташками...

Пошатываясь, мы спускаемся по скрипучей деревянной лестнице, задевая официантов раздувшимися животами. Писатель интеллигентно икает.

Мы проходим несколько сот метров и падаем на скамейки в маленьком парке перед королевским дворцом.

Королевский дворец

Силы возвращаются медленно. Первой начинает говорить Полина:

"До дворца здесь была мавританская крепость. Король Филипп II любил охотиться в этих местах и в конце концов перенес сюда столицу. Раньше она была в Толедо". Полина переводит дух и с интересом наблюдает за тем, как Писатель безуспешно ищет очки в карманах своего кашемирового пальто. "Филипп был очень похож на нашего Ивана Грозного, многих казнил и много раз женился, - продолжает Полина. - Первый дворец не сохранился, этот построен в середине XVIII века. Нынешний король Хуан Карлос здесь не живет и использует дворец только для официальных приемов".

Пройдя кордон из полиции, мы входим во дворец. На первом этаже королевская аптека, где можно купить капли испанского короля. Поднимаемся вверх по парадной лестнице в тронный зал, потом в чайную комнату, зал приемов и в залы, где хранится королевская коллекция - посуда, драгоценности, музыкальные инструменты...

Мы идем по узким мадридским улочкам. "Площадь закрытых ворот, -говорит Полина. - В средние века здесь были ворота, у которых собирались разбойники и грабили всех, кто выезжал из Мадрида. Ворота в конце концов закрыли - отсюда название". "Я тоже кое-что знаю, - напомнил о себе Писатель. - От этой площади начинается один из самых старых кварталов города. Уже упомянутый Филипп II запретил военным вставать на постой в одноэтажные дома. Поэтому хитрые мадридцы строили здесь асимметричные дома. На улицу выходил один этаж, а во двор два, три и более. Тогда же стали ставить на окна решетки. Этот обычай пришел от арабов. Таким способом они учили испанцев входить в дом через дверь, а не через низкие окна, как это было принято в Европе". Писатель внезапно умолк; Быстро смеркалось.

Мадрид с 17-го века является столицей Испании. Он считается крупнейшим городом этой страны. Название города Мадрид произошло от арабского слова «machra», что означает «водный источник».

Испанская ночь

Ночью в пятницу и в субботу жизнь в Мадриде не замирает ни на час. Улицы, прилегающие к Пласа де Санта Ана, были забиты молодыми людьми. Работали пабы, клубы и дискотеки. Мы зашли в паб, ожидая увидеть мирно беседующую толпу. Но испанский паб оказался совершенно не похожим на английский. Те же интерьеры, те же напитки, так же много людей.

Только люди все прыгают на месте со стаканами и кружками в руках и так, в ритме чего-то национального, беседуют. От жар многие раздеваются, от этого начинает казаться, что ты где-нибудь на Кубе или в Майами. Глаза Писателя загораются, он берет себе рому с колой, стягивает свитер и начинает прыгать рядом с двумя испанками в лифчиках. Жена Писателя, почувствовав опасность, оттаскивает его к стойке. Мы же с Полиной, попрыгав минут сорок, отправляемся в гостиницу, поскольку утром нас ждет Прадо.

Музей Прадо

Прадо - королевский музей. Свой вклад в его коллекцию внесли все испанские монархи начиная с 1819 года, когда, собственно, он и был открыт. У входа небольшая очередь, человек 5-10. Контроль, как в аэропорту при посадке на самолет, -безопасность прежде всего. За один день осмотреть Прадо трудно. Лучше приходить сюда несколько раз и каждый ради какого-нибудь одного художника. Специально в зал Гойи смотреть "Маху обнаженную" или "Маху одетую", в зал Веласкеса взглянуть на "Минины", в зал Босха, Брейгеля... Пройдясь по Прадо, мы накупили недорогих каталогов и дорогих книг по искусству и сели в музейном подвальчике кафе переживать увиденное.

Растре

В районе Ла Латина есть еще одна мадридская достопримечательность - рынок Растре. Длинная улица на склоне холма, по которой раньше из боен текла кровь убитых животных. Теперь здесь стоят палатки, в которых продают все.

Бродить по Растре можно часами, перебирая свитера домашней вязки, игрушки, старую форму натовских солдат, простукивая керамику, которая при переезде в московские магазины почему-то дорожает в 4 раза. Но больше всего на Растро антикварных вещей - от клейм для быков до дорогой живописи и алтарей из средневековых костелов. Мы медленно спускались по улице вниз, теряя и находя друг друга. Из толпы периодически выныривала Полина, тащила меня в какую-нибудь лавку и показывала то корабельные фонари, то монастырские распятия, то ботинки на "манной каше". Для нее все это кончилось свитером из грубой овечьей шерсти и портретом полосатой дворовой кошки в натуральную величину.

В зимнем парке

Парк Ретиро заложили Габсбурги. Здесь был их дворец. Сейчас от него остались оранжерея и пруд, на котором до глубоких сумерек скрипят уключины. В Ретиро можно долго бродить по прямым аллеям и шуршать опавшими листьями, полной грудью вдыхая их пьянящий аромат. Кто-то бегает по аллеям, кто-то целуется на скамейках, кто-то играет на саксофоне. На ступеньках памятника королю Альфонсу XII сидят люди и читают книжки - забытая для Москвы картина, рядом бегают собаки, ходят мамы с детьми.

На дальнем берегу пруда эмигранты из Латинской Америки устроили свой маленький праздник, там дымятся мангалы. Спускается вечер и золотит и без того золотые платаны. Под ногами Полины шуршат листья. Мое дыхание становится частым, а в груди что-то сжимается. Я понимаю, что пришла любовь, любовь к городу с давно знакомым мне именем Мадрид.

Степан Куракин
"Вояж" №42/2000