Об Италии

Похищение сабинянок

Как древние римляне обольщали женщин

Со времен славного Ромула начинается история Рима. Город, собравший в своих стенах воинственных мужчин, нуждался также в прекрасных жительницах. История с похищением сабинянок рассказывает, как лихо римляне решали подобные вопросы.

Рассматривая скульптурные шедевры, выставленные в лоджии Синьории (лоджии деи Ланци), нельзя не обратить внимание на многофигурную мраморную композицию скульптора Джамболоньи "Похищение сабинянок" (копия, оригинал находится в Галерее Академии). Искусствоведы считают это произведение эталоном "маньеризма". Стержнем скульптурной группы является мощная фигура римлянина, в руках которого отчаянно бьется обнаженная сабинянка. У ног похитителя чужих женщин, в позе поверженного, изображен испуганный сабин, выражение его лица и бессильный взмах руки показывает, что он не способен не только спасти жену, но и защитить самого себя.

Ваятель прекрасно запечатлел знакомый исторический сюжет, выхватив наиболее драматический фрагмент событий, относящихся к первым годам существования нового поселения, названного его основателем ROMA. Чтобы наиболее полно представить себе ситуацию в Риме того времени, обратимся к знаменитой книге Тита Ливия "История Рима от основания до наших дней", в которой читаем: "Город между тем рос, занимая укреплениями все новые места, так как укрепляли город в расчете скорей на будущее многолюдство, чем сообразно тогдашнему числу жителей.

А потом, чтобы огромный город не пустовал, Ромул воспользовался старой хитростью основателей городов (созывая темный и низкого происхождения люд, они измышляли, будто это потомство самой земли) и открыл убежище в том месте, что теперь огорожено,- по левую руку от спуска меж двумя рощами. Туда от соседних народов сбежались все жаждущие перемен - свободные и рабы без разбора,- и тем была заложена первая основа великой мощи"*. То есть, недосуг было великому Ромулу дожидаться лучших времен, когда город разрастется и естественным образом наполнится людьми работящими и добрыми во всех отношениях.

Хотелось ему видеть столицу сердца своего, живущую полнокровной жизнью немедленно, или, по возможности, очень быстро. Вот и распахнул Ромул ворота Рима так широко, что вскоре уже городские стены не вмещали всех желающих найти себе приют и защиту от правосудия или бывших хозяев. Беглые рабы, преступники и прочий сброд просто хлынули в новый город, в котором царь не отличался щепетильностью в выборе сограждан. О моральных качествах жителей города, немного вскользь, но довольно остроумно отзывается Тит Ливии, он пишет, что когда пришло время учреждать сенат, то "всего-то набралось сто человек, которых можно было избрать в отцы". И далее "отцами их прозвали, разумеется..., а потомство их получило имя "патрициев"".

Мощь Рима выросла настолько, что город "мог бы как равный воевать с любым из соседних городов". Но внезапному могуществу столицы Ромула грозил быстрый упадок, так как срок этому могуществу был определен равный веку человеческому, потому что "женщин было мало и на потомство в родном городе римляне надеяться не могли, а брачных связей с соседями не существовало". Поначалу своенравный царь Рима пытался уладить "женский вопрос" мирно и законными средствами. Он разослал послов по окрестным племенам "просить для нового народа союза и соглашения о браках", но посланцы вернулись ни с чем, ибо велико было презрение соседей к жителям Рима.

Да, тяжелый удар получили Ромул и его строптивый народ, но проблема продолжения рода оставалась, и ее следовало решить, если не мирным путем - так путем насилия. "Чтобы выбрать время и место поудобнее, Ромул, затаив обиду, принимается усердно готовить торжественные игры в честь Нептуна Конного, которые называет Консуалиями". Далее римляне провели широкую рекламную кампанию предстоящего праздника и разослали гонцов с приглашениями принять в нем участие в близлежащие города и селения. О предстоящих играх много говорили и с нетерпением их ожидали. Наконец, в назначенный день собралось огромное количество народу, и некоторые гости прибыли "даже просто из желания посмотреть новый город", пользуясь благовидным предлогом. Ближайшие соседи проявили максимальную активность, в особенности: ценинцы, крустуминцы и антемняне, а племя сабинов явилось почти в полном составе, захватив на праздник жен и детей.

Следует опять обратиться к античному источнику, чтобы словами Тита Ливия точнее рассказать о последующих событиях: "Их (соседей - И.Н.) гостеприимно приглашали в дома, и они, рассмотрев расположение города, стены, многочисленные здания, удивлялись, как быстро выросло римское государство. А когда подошло время игр, которые заняли собою все помыслы и взоры, тут-то, как было условленно, и случилось насилие: по данному знаку римские юноши бросились похищать девиц. Большею частью хватали без разбора, какая кому попадется, но иных, особо красивых, предназначенных виднейшим из отцов, приносили в дома простолюдины, которым это было поручено. Одну из девиц, самую красивую и привлекательную, похитили, как рассказывают, люди некоего Талассия, и многие спрашивали, кому ее несут, а те, опасаясь насилия, то и дело выкрикивали, что несут ее Талассию". С тех пор в некоторых регионах Италии на свадьбах можно услышать подобный возглас.

Священный праздник закончился страшной трагедией: отцы, мужья и братья бежали в страхе и позоре, а похищенные женщины рыдали, взывая к богам, в жилищах римских мужчин. Если судьба забросит моих читателей во Флоренцию, то обратите особое внимание на ту самую знаменитую скульптурную группу "Похищение сабинянок", о которой упоминалось выше. Постарайтесь представить себя (соответственно полу) на месте сабинских женщин или мужчин. Мне, после подобной аналогии, произведение Джамболоньи уже не кажется слишком "манерным" и вычурным.

Но на этом историческое повествование Ливия не заканчивается, далее автор отдает дань справедливости римским мужчинам и лично Ромулу, ибо: "сам Ромул обращался к каждой (женщине - И.Н.) в отдельности и объяснял, что всему виною высокомерие их отцов, которые отказали соседям в брачных связях; что они будут в законном браке, общим с мужьями будет у них имущество, гражданство и - что всего дороже роду людскому - дети; пусть лишь смягчат свой гнев и тем, кому жребий отдал их тела, отдадут души". Может быть, на похищенных невест действовало сознание собственного бессилия и безвыходность ситуации, а может быть, их обиду притупили сладкие речи похитителей и их обещания лучше исполнять свои обязанности, т.к. на них легли вина и долг успокоить тоску женщин "по родителям и отечеству". Опять же, какое женское сердце не внемлет вкрадчивым уговорам мужчины, извинявшего "свой поступок любовью и страстью"?

В то время, как пленницы "уже совсем было смягчились", их родственники, "облачившись в скорбные одежды, сеяли смятение слезами и сетованиями". Со всех сторон слышался ропот оскорбленных, а их сетования были направлены к царю сабин Титу Тацию. Прочим оскорбленным народам казалось, что правитель сабинян неоправданно медлит, и племена ценинцев, крусту-минцев и антемнян начали нападать на коварный Рим по одиночке. Можно позволить себе вольность и предположить, что именно с этих событий и началась захватническая политика Рима. Войска Ромула встречали врагов в полной боевой готовности, в сражении доказывая свое превосходство, обращая в бегство отряды нападавших, убивая царя и захватывая их города.

Тогда же, вероятно, зародился один из обычаев античного Рима: выставлять доспехи побежденных на всеобщее обозрение. В первый раз взошел Ромул на Капитолий и сложил воен-.ные трофеи у основания священного для пастухов дуба; "делая это приношение, он тут же определил место для храма Юпитера". А слова, сказанные вождем, уже тогда, раз и навсегда, стали девизом римской державы на многие века: "Юпитер Феретрийский, я, Ромул, победоносный царь, приношу тебе царское это оружье и посвящаю тебе храм в пределах, которые только что мысленно обозначил; да станет он вместилищем для тучных доспехов, какие будут приносить вслед за мной, первым, потомки, убивая не приятельских царей и вождей". Такова история происхождения самого древнего в Риме храма.

Дольше всех остальных к нападению готовилось сабинское племя, их планы, основанные на силе, дополнялись коварством. Царь Таций подкупил дочь коменданта римской крепости Спурия Тарпея, чтобы она впустила воинов в крепость. Девушка выполнила соглашение, но была убита или задавлена щитами нападавших. По легенде: "сабины, дескать, носили на левой руке золотые, хорошего веса запястья и хорошего вида перстни с камнями, и девица выговорила для себя то, что у них на левой руке, а они и завалили ее вместо золота щитами". А может быть, "она действительно хотела оставить их без щитов, но была заподозрена в коварстве и умерщвлена тем, что причиталось ей как награда"?

Так или иначе, но сабины захватили Рим, а другие оскорбленные племена к этому времени, уже подтягивали остатки своих войск к стенам города. Столице Ромула грозила неминуемая гибель, когда войска пошли на штурм крепости, потомок Марса простер руки к небесам и вознес молитву: "Юпитер, повинуясь твоим знамениям, здесь, на Палатине, заложил я первые камни города. Но сабины ценой преступления завладели крепостью, теперь они с оружием в руках стремятся сюда и уже миновать середину должны. Но хотя бы отсюда, отец богов и людей, отрази ты врага, освободи римлян от страха, останови постыдное бегство! А я обещаю тебе здесь храм Юпитера Становителя, который для потомков будет напоминаньем о том, как быстрою твоею помощью был спасен Рим". После молитвы Ромул, как бы почувствовав благословение бога, обратился к войскам: "Здесь, римляне. Юпитер Всеблагой Величайший повелевает вам остановиться и возобновить сражение!".

Пока почти сломленные войны Ромула пытались придти в себя и оказать сопротивление, сабины выкрикивали оскорбления в их адрес: "Мы победили вероломных хозяев, малодушных противников: знают (они - И.Н.) теперь, что одно дело похищать девиц и совсем другое - биться с мужами". Но слова словами, а Юпитер все-таки помог вольным жителям города Рима, и перевес оказался на их стороне, хотя и неизвестно, чем бы закончилась битва с коварными похитителями, если бы на поле брани не вышли "похищенные сабинянки". "Женщины, из-за которых и началась война, распустив волосы и разорвав одежды, позабывши в беде женский страх, отважно бросились прямо под копья и стрелы наперерез бойцам, чтобы разнять два строя, унять гнев враждующих, обращаясь с мольбою то к отцам, то к мужьям". Не знаю, какой из доводов несчастных женщин стал решающим, мне лично более других понятен аргумент пленниц, приведенный Титом Ливием: "Если вы стыдитесь свойства между собой, если брачный союз вам претит, на нас обратите свой гнев: мы - причина войны, причина ран и гибели наших мужей и отцов; лучше умрем, чем останемся жить без одних иль других, вдовами или сиротами".

Из-за прекрасной половины человечества начинались войны, но в данном случае женщины смогли не только остановить кровавую бойню, но помирить и породнить враждующие народы. "Война, столь горестная, кончилась вдруг радостным миром, и оттого сабинянки стали еще дороже мужьям и родителям, а прежде всех - самому Ромулу, и когда он стал делить народ на тридцать курий, то куриям дал имена сабинских женщин".

Иногда легенды заканчиваются хорошо (как сказки), а иногда трагически, данная быль имеет на редкость счастливый конец, а точнее - это только первые страницы многовековой истории "Вечного города".

* Здесь и далее в кавычках приведены цитаты из произведения Тита Ливия "История Рима от основания до наших дней"

Ирина Нехорошкина. Italica №3 2000 года.

Читайте здесь еще об Италии!