Об Индонезии

Чукча за океаном

СТОЛИЦУ ОСТРОВА ЯВА МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ НАЗЫВАЮТ ДЖОКЬЯ, А ПРОИЗНОСЯТ КАК "ЧУКЧА"

Город Чукча - веселое местечко. Он засыпает под утро, а просыпается до рассвета, под песню муэдзинов. В нем живут торговцы, художники и студенты, автобусами служат тележки, запряженные маленькими лошадками, а обрамлением пейзажа - грозные вулканы и живописные руины. Жители Явы говорят про него "живая столица Царства мертвых", а туристы ничего не говорят - они крутят головами, открыв рот и забыв, какое тысячелетие на дворе и какой континент под ногами.

Есть ли на свете люди более пунктуальные, чем индонезийские летчики? "Время полета до Джакарты - 2 часа 34 минуты, - сообщил командир корабля. Мы уснули и забыли проконтролировать. А когда проснулись, увидели воздушных змеев. На тонких бечевках под нами болтались птицы, рыбы, корабли и драконы. Их были тысячи, и они заполнили все небо над Индонезией, вернее, над островом Ява. И все сразу поверили, что Ява - очень густозаселенный остров: почти тысяча человек на квадратный километр, если верить статистике.

Что еще мы знаем о Яве так, навскидку? Мотоцикл знаем да "Яву-явскую". А древние мореплаватели называли ее Золотым островом. Слухи о том, что на этом острове дома сделаны из золота, а крыши из серебра, просто житья не давали древним, да только весла у них были коротки.

Сами яванцы признавали другие человеческие ценности, особенно деревья и камни необычной формы. У них даже княжества назывались в натуральном стиле: Душистое Дерево. Камень-Преграда. Черепаший Камень. И еще Семь фикусов.

...А Джакарта нам была не нужна. Мы летели в середину острова, в его центр настоящий, географический и исторический, а не придуманный голландцами там, где им было удобно.

"Время полета до Чукчи - 1 час 3 минуты". - "Позвольте, какая Чукча? Это рейс до Джокьякарты?" - "Конечно, мэм, до Чукчакарты", - успокоила стюардесса. Тут и прилетели.

КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ

Рано утром, еще до рассвета, меня разбудила негромкая мелодичная песня. Пел мужской голос, хорошо поставленный, нежный и печальный. Я вышла на балкон и обнаружила под ним мечеть. Маленький домик, никаких минаретов, лишь скромный полумесяц на крыше. Только теперь я расслышала сквозь замысловатые рулады: "Алла-а-а - акбар".

Во дворе сидели люди, что-то ели, смеялись, болтали друг с другом и с муэдзином, отвлекали его от работы. Вот она, загадочная яванская душа - и мечеть у них, как скобяная лавка, и служитель культа, как оперный певец.

"Что-то муэдзин у вас какой-то ненастоящий?" - подозрительно спросила я, как только появился гид по имени Сукардхи Адхи, очень ученый человек. "Так ведь не фундаменталисты же, слава Аллаху, живые ведь люди", - ответил он в том смысле, что каков поп, таков и приход.

Приход и правда таков. Когда Ява была еще совсем древней, на ней хозяйничали собственные боги. Они, как водится, создали землю, заселили ее чем придется, дали людям рис. Потом началось: то буддизм, то индуизм, сплошные шактизмы с тантризмами. Яванцы - люди мирные, они всех приютили - и Будду, и Шиву, и их несметную свиту: живите, мол, ребята, места всем хватит. На всякий случай перенесли из Индии на Яву гору Меру - пуп земли, обитель богов. Чтобы, значит, спокойнее было богам в привычном пейзаже. Самых злобных приручили: воинственная индуистка Дурга, например, у них по сельскохозяйственной части - заведует плодородием.

Только все боги обжились, приезжают какие-то со стороны и говорят: а теперь у вас тут будет ислам. Яванцы удивились - что за такие аллахи-мухаммеды? А миссионеры отвечают: да так, ничего особенного, вы живите, как жили, совершайте дома все ваши церемонии, поклоняйтесь своим акшобхьям, только говорите, что ваш бог - Аллах. Повторите за нами: "Мой бог - Аллах". Ну, яванцы и повторили. И до сих пор повторяют. Но и от своих ребят не отрекаются.

После месяца Рамадана, в день рождения Мухаммеда, устраивают праздник раватан. Рождение правоверного мусульманина отмечается индуистской церемонией селаматан, по-нашему - самозащита. Укрепляют, значит, в правоверном мусульманине семангат - жизненную силу. Яванцы укрепляют ее мирными способами - танцами, барабанами и рисовой кашей. А их соседи с Калимантана для укрепления жизненной силы головы отрубают и под полом прячут, потому что этот самый семангат накапливается как раз в голове. Вот в каком историческом соседстве пришлось развиваться добрым яванцам!

ДЖОКЬЯ

"Это все здорово, мистер Сукардхи Адхи, но мы тут люди не местные, хотелось бы взглянуть кое на что в ваших славных краях...", - намекнули мы нашему ученому гиду, который увлекся воспоминаниями и полчаса живописал, как посещал Джокью товарищ Хрущев, а он, Сукардхи Адхи, студент местного университета, махал ему двумя флагами, советским и индонезийским. Впрочем, советско-индонезийская дружба осталась не только в сердцах яванцев, но и на дорогах острова, по которым все еще бегают проржавевшие "Волги" и допотопные грузовички. А в портовом городе Сурабая военные моряки говорят по-русски, потому что учились в Ленинграде. И дети в джакартских школах изучают Пушкина и Чехова.

...В ответ Сукардхи Адхи сказал: "Поехали". И махнул рукой на воспоминания.

Улицы Джокьи полны людей, лошадей, повозок, велорикш и скромного обаяния. Главная и лучшая называется Малиоборо - в честь герцога Мальборо, который когда-то мог по ней прогуливаться. Не знаю, как насчет герцога, а огромный рекламный щит одноименных сигарет на ней точно присутствует, висит в самом начале, как путеводный знак.

Неизвестно, когда был основан этот город, - королевства, империи и султанаты Центральной Явы сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. Очевидно только, что в 1755 году сюда пришли голландцы, империя Матарам распалась на две части, и Джокья стала столицей султаната. Этот статус сохраняется за ней до сих пор. "Посмотрите направо, это красивое здание - университет, - сообщил Сукардхи Адхи минут через пять езды по городу. - У нас очень много университетов, институтов и художественных школ. Культурный центр, сами понимаете. А теперь посмотрите налево. Это - другой университет". И мы поняли, что Джокья - очень культурный город.

КУКОЛЬНОЕ КОРОЛЕВСТВО

Простодушные чукчакартцы очень гордятся своим султанатом, султаном, а заодно и его дворцом, по-явански - Кратоном. Кратон стоит, разумеется, в центре города и вообще в центре всего. На дворцовой площади Алун-Алун Утата теряются большие чугунные фонари, незатейливые памятники и обелиски, священные фикусы, вереницы джоггеров, десяток мальчишек с воздушными змеями, занимающиеся тайчи воспитанницы медресе в фиолетовых покрывалах и две университетские команды, гоняющие в футбол. В общем, при желании султан запросто мог бы оборудовать на площади взлетно-посадочную полосу.

Вместо этого он тихо-спокойно живет в своем дворце, допуская туда всех желающих за очень умеренную плату. Дворец совсем не старый, ему всего 200 лет.

Кратон хорош тем, что в нем ставят кукольные спектакли. Куклы бывают разные: ваянг купит - это плоские фигуры для театра теней, сделанные из кожи водяного буйвола. Ваянг галек - деревянные марионетки, одетые в яркие платья из батика, их водят за тонкие палочки. Ваянг клитик - тоже деревянные, но плоские и раскрашенные масляными красками. В театре теней кукловод-да-ланг управляется иногда с четырьмя куклами одновременно, придерживая еще и декорации, говорит за всех разными голосами, а ногой звонит в колокольчик и бьет в гонг. Показывают в основном древнеиндийские эпосы "Рамаяну" и "Махабхарату" - с вариациями на яванский лад, заменяя имена героев и место действия. Кукольные представления устраивают на всех праздниках, во время раватана и селаматана, на свадьбах и церемониях обрезания, на днях рождения и поминках, в полнолуние и новоцарствие. Они начинаются в 9 вечера и продолжаются до утра.

Мы тоже чинно расселись на стульях перед экраном из тончайшей воловьей кожи и стали смотреть и слушать. Представление шло на языке местных жителей, который произошел от санскрита. Яванцы, сидевшие рядом, то умирали от смеха, то хватались за головы, вскрикивали и стонали. А мы понимали происходящее на уровне "а он ка-а-ак палкой двинет, а она ка-а-ак завопит, а чудовище ка-а-ак прыгнет, как на палку наткнется - и сдохло". Но в целом было смешно.

Яванцы не только кукольники, они еще танцуют. Не просто так, а тематически, то есть с внутренним смыслом. В каждой деревне есть свои танцоры, они выступают на праздниках, свадьбах и т.д. (см. выше). На больших открытых площадках устраивают "джатхилан" - "лошадиный танец". Зрители тогда встают вокруг танцоров и музыкантов, а те до того дотанцовываются, что входят в транс и начинают глотать стекла и бритвенные лезвия. Говорят, это от переизбытка магической силы, которую вызывает танец.

В Кратоне бритвы не глотают, там все по-серьезному - под традиционную музыку "каравитан" султанские танцоры исполняют королевские танцы. Происходит это по большим султанским праздникам, а еще каждое воскресное утро - просто для публики.

Но больше всего народ любит балет "Рамаяна". Самое грандиозное его представление происходит по расписанию в сухие месяцы, то есть с мая по октябрь, на открытой площадке рядом с индуистским храмом Лоре Джонггранг. В полнолуние сотни танцоров показывают его четыре ночи подряд при свете луны.

ЧУКЧА ПОД НОГАМИ

Город надо попробовать башмаками. Попробовать, например, перейти через улицу в центре Джокьи, где есть перекресток, но нет светофора, а поток машин, мотоциклов, велосипедов и рикш движется непрерывно. Долго я наблюдала этот поток, стоя на обочине там, где по логике вещей мог бы быть переход. Подошел местный житель, посмотрел на меня, пожалел. "Пойдем, - говорит, - со мной". Я зажмурилась. Он довел меня до середины дороги и спрашивает: "Видишь теперь, как это легко?" - "Вижу", - говорю. А он пожал мне руку и пошел обратно. И стою я посреди дороги, в ревущем потоке всякого транспорта, только юбку руками держу - как бы не попала в мотоцикл. Пришлось местному жителю снова вызволять меня, до конца проявлять сочувствие. Нет уж, решила я, не буду рисковать жизнью, возьму такси. Оказалось, что это уже невозможно, потому что одностороннее движение в другую сторону. Оставалось одно - ехать на велорикше, который во всей Индонезии называется бечак, а здесь - пущ-пущ. Трехколесная основательность его велосипеда обнадеживала, а разноцветные флажки придавали мероприятию оттенок детского аттракциона.

Пущ-пущ может двигаться в любую сторону, прижимаясь к тротуару. Автобусы и маршрутки-бемо в городе запрещены, так что этот транспорт - самый массовый. Есть еще андонги - повозки, запряженные маленькими лошадками с острова Сумба, но это уже за городом. Пущ-пущ несся с ветерком, слегка притормаживая на поворотах. На каждом перекрестке под колеса самозабвенно бросались уличные певцы, сопровождая прыжки громкими воплями под треньканье разбитых гитар. У некоторых на гитарах болтались только две струны, но это нисколько не смущало исполнителей.

Нет, всетаки Джокья - очень, очень культурный город. В Джокье много не только машин, но и людей. Два с половиной миллиона горожан живут в картонных домиках под черепичными крышами. Между ними стоят большие красивые отели - единственные высокие постройки в городе. Особенно чувствуется перенаселенность на улице Малиоборо.

Я успела сделать по ней несколько шагов, когда какойто юноша обратился ко мне с учтивым вопросом: "Как тебя зовут?" - "Ольга", - честно призналась я. После чего пришлось выслушать, что юноша - студент, художник, учится рисовать батик (ты же знаешь, что такое батик?), что сейчас здесь проходит выставка самых лучших мастеров Юго-Восточной Азии, а завтра выставка уезжает в Бруней. В общем, единственный шанс. Я вежливо сбежала. Метров через сто подошел другой юноша: "Привет, Ольга, как дела? В каком отеле живешь?" - "В "Сантике". Он одобрил. Возле следующего квартала я услышала: "Привет, Ольга, как там у вас в "Сантике" - бассейн есть? И откуда ты, кстати, приехала?" Дальше пошли вариации: "Эй, Ольга из Москвы, которая живет в "Сантике", тебе нравится Чукча?", "Послушай, Ольга из Москвы, не помню твоего имени, ты бы лучше перевесила рюкзак вперед, а то мало ли что..." В конце Малиоборо мне сообщили: "Твои друзья поехали ужинать в "Новотель", и ты еще успеешь их догнать, но гораздо интереснее посмотреть выставку батика". И я посмотрела выставку батика. Возле последней картины вспомнилась строчка из путеводителя: "Джокьякарта - центр культурной жизни Явы".

ЦАРСТВО МЕРТВЫХ

Из города живых мы едем в Царство мертвых - так называют все памятники, оставшиеся от древних империй Центральной Явы. Веселый город Джокья заканчивается мостом, дальше тянутся пригороды, поля и деревни, одна живописнее другой. Везде лежат груды манго, потому что сейчас сезон манго. Над рисовыми террасами и плантациями гевеи возвышаются "огненные горы". Население Явы живет, как на вулкане. Вулканов на острове 120, из них 81 - действующий. Вокруг Джокьи таких семь, самый злой называется Морали, он извергается примерно раз в два с половиной года, остальное время тихо дымится. "Посмотрите направо, - говорит Сукардхи Адхи. - Это растет табак". Ага, вот и "Ява-явская"! Не тут-то было: местные сигареты называются "Кретек", их скручивают вручную и ароматизируют гвоздикой. Делают это только женщины. Мы въезжаем в Прамбанан - Долину Царей, полную руин. По ней разбросаны чанди. До сих пор никто толком не знает, что это такое: то ли мавзолей, то ли храм, то ли и то, и другое. В общем, многоярусная каменная башня-пирамида, куда можно зайти и поздороваться с обитателями. Обитают там боги - буддистские, индуистские или от смешанных браков. Самый красивый чанди называется Лора Джонггран, что значит "стройная дева". Это целый город, в центре которого стоит храм Шивы, а заодно и фамильная гробница махарджи Каюванги.

Местная драматургия незатейлива: с VII века здесь было княжество Матарам, поначалу правила им буддийская династия Шайлендра. Соответственно, и государство было буддистским. Через сто лет достигло оно небывалого расцвета, и тогда правитель Шайлендра приказал возвести святилище Будды небывалых размеров и форм. Так появился Боробудур. Но на этом расцвет закончился: в 855 году на плато Ратубака царь Балапутра Шайлендра был побежден ракарайяном Пикатаном из династии Санджайя. (Кто выговорит - тому шоколадка.)

Династия Санджайя была индуистской, таким же стало государство Матарам. Новые правители решили восстановить дхарму (мировой закон то есть), нарушенную буддистами, а заодно и затмить величие Боробудура. Вот они и построили Лора Джонггран, большую, стройную и красивую. Правда, теперь в Лора приходят в основном туристы, а Боробудур остался одной из главных мировых буддийских святынь.

БОРОБУДУР

"Посмотрите направо, - сказал Сукардхи Адхи. - Это Боробудур". Мы послушно посмотрели направо и ничего не увидели, кроме деревьев, заполнявших долину Кеду.

Выходить из автобуса оказалось опасно: нас стерегла толпа торговцев всем, что только есть на Яве. Мы мужественно продирались сквозь строй людей, сующих в лицо кукол, рубашки из батика, каменных будд, бронзовых слонов, деревянные флейты, гигантские веера, бейсболки, шляпы, маски, фотопленку, звериные чучела, бутылки кока-колы и снова куклы, куклы, куклы, и еще немножко будд. Трудное испытание на пути к Боробудуру.

Потом пришлось пройти сквозь музей и через парк прежде чем он все-таки показался. Перед нами была живая иллюстрация к учебнику архитектуры: крупнейший в мире храм, вид с юга. Он был похож на ступенчатую пирамиду майя, месопотамский зиккурат, тибетскую ступу и груду камней одновременно. "Форма БОРОВУ ДУРА не имеет аналогий ни с одним из известных в мировой культуре типов религиозной архитектуры", - справедливо написано в умной книжке. Только сверху видно, что он точно повторяет форму мандалы - символической карты духовной вселенной.

Тайны окружают Боробудур плотным ореолом. Никто не знает, зачем он был построен, хотя и называют его буддийским комплексом. По одной легенде, под ним похоронен сам Шакьямуни Будда, по другой это и есть гора Меру, центр вселенной. Известно лишь, что, возведя Боробудур, люди покинули долину Кеду.

С империей Матарам тоже произошли странные вещи: она создала Боробудур, через сто лет - Лора Джонггран, а потом сразу исчезла. Исчез и сам Боробудур. Говорят, когда на Яву пришел ислам, местные буддисты засыпали его землей - чтобы скрыть от мусульман. Еще говорят, что он был засыпан пеплом после очередного сильного извержения вулкана Морали. Как бы там ни было, ровно тысячу лет о Боробудуре знали только посвященные: храмовый холм зарос лесом, и джунгли скрыли его от глаз людей. В 1814 году сэр Стамфорд Раффлз, британский вице-губернатор, занялся поисками легендарной "горы буддийских статуй" - и нашел ее. Холм расчистили, и Боробудур второй раз явился людям. Чем ближе мы подходили, тем больше, красивее и таинственнее он становился. Крутая темная лестница ведет на его вершину, и галереи со всех сторон опоясывают его. Стены галерей выложены каменными плитами с вырезанными на них картинами. 2672 плиты составляют пять километров историй о жизни принца Сиддхарты Гаутамы, который стал Буддой, и еще много о чем.

"Сколько ступеней у этой лестницы?" - спросила я Сукардхи Адхи."Это трудный вопрос, - неожиданно ответил тот. - Я считал, у меня получилось 99. А у моего коллеги - 98. Мы все время пересчитываем и спорим".Лестница ведет все выше, и квадратные галереи сменяются круглыми террасами. На них стоят каменные ступы, как упавшие с неба колокола. Семьдесят две из них вырезаны ромбами, сквозь эти прорези улыбаются будды.

Люди просовывают внутрь руки - прикосновение к статуе приносит счастье. Я тоже тяну руку - каменный будда теплый и гладкий. Самая большая ступа - верхняя: 11 метров глухого камня. В ней нет прорезей, нет дверей, вообще ничего нет, кроме черного камня. "Что в ней, скажи, Сукардхи Адхи?" - "Этого никто не знает. В 1840 году голландец Хартман открыл эту ступу, а потом закрыл ее снова. Он никому не сказал, что внутри. Больше ступу не открывали..."

БУДДА

Наутро мы уехали на Бали. Все радовались: съездить на Бали - это все равно, что ненадолго попасть в рай. Но чтото не давало мне покоя. "Я возвращаюсь в Джокью", - заявила я вечером. "Ты сошла с ума! - закричали мои друзья. - У нас впереди - рафтинг в горном каньоне! Круиз на корабле! Крабы! Лобстеры! Королевские креветки! Опомнись!" Но я была уже далеко.

В долину Кеду я приехала рано, ворота были закрыты, в музейном домике охранники играли в шахматы. Пришлось лезть через забор. Я поднималась по лестнице Боробудура и машинально считала ступеньки, 504 каменные статуи смотрели на меня, не отрываясь. "Ровно сто!" - удивилась я вслух, добравшись до верхней террасы.

Над долиной Кеду висел туман. Из него проступали верхушки пальм, и орлы-гаруды бесшумно парили над ними. Там, где сливались реки Прого и Эло, из густой белой каши вырастали драконы и великаны. Мизансцену завершал конус вулкана Морали с густым шлейфом дыма на острой макушке.

Я оглянулась на главную ступу. С восточной стороны ее заливали лучи солнца, а на границе света и тени зияла широкая щель, как будто кто-то вытащил один камень. Внутри на черном каменном лотосе, поджав босые ноги, в позе просветления сидел маленький золотой Будда.

Ольга СОЛОВЬЕВА.