О Кубе
Гавана шоколадка с ромом.
Что такое Куба? Это небо. Девственное, первобытное, сочное небо. Куба - самая красивая, жизнерадостная и непосредственная из "младших сестер" Большого Брата. Мы до сих пор относимся к ней по-родственному, причем не только из-за общего социалистического прошлого, но и из-за сходства в характерах.
Чем была для меня Гавана, пока я ее не увидела? Сложным букетом ассоциаций: алюминиевая монета, на которой начертано "Patria o muerte", Майкл Корлеоне из второго "Крестного отца", профукавший в новогоднюю ночь кубинской революции миллион долларов, шикарные старые автомобили, мой любимый коктейль "Мохито" и менее любимый, но символичный "Куба Либре", крепкая и вкусная сигара, которую так хорошо пригубить вместе с темным ромом. Еще - мучения в университетском лингафонном кабинете над воззваниями Фиделя Кастро. Его речь красива, как героическая песнь, но до чего же трудно переводить: ведь экспрессивные кубинцы произносят ровно половину испанского слова. Еще - два студента-почвоведа, приехавшие в МГУ по культурному обмену. Рикардо - белый и усатый, Эдуардо - черный и кудрявый. Эти два жеребца совершили самую настоящую сексуальную революцию в обоих корпусах университетской общаги.
Чем стал для меня этот город, когда наш самолет, проболтавшись 14 часов в воздухе (и еще около часа простояв в аэропорту Шеннон на дозаправке), наконец-то приземлился в Гаване? Домом родным! Я готова была плакать на огромных грудях таможенниц, целовать не очень чистый асфальт и обнимать пальмы: земля, земля! Мои друзья - Ксюша, Саша и Боря, похоже, не разделяли моих чувств. Оно и понятно: последние шесть часов они дегустировали виски. Тем не менее Боря уверенно сел за руль арендованного "ниссана" и даже тронулся с места. "Да ты что! Нас же сейчас арестуют!" - вскричала Ксюша, она вообще девушка порывистая. "Спокойно, Ксюша, ты на Кубе, - ответил ей Борис, еле ворочая языком, - здесь единственное на земле место, где можно ездить подшофе вполне официально. Главное - не попасть в Д… в Д… в ДТП, а то наказание будет ужасным. Но попасть в Д… (Боря прикинул, как обойти сложное слово) ...аварию трудно, потому что машин здесь немного. Сама посмотри!" - и он сделал щедрый жест. На широком шоссе в основном были велосипедисты. Они принялись множиться в геометрической прогрессии по ходу нашего движения, и осторожный Борис снизил скорость до 30 км/ч.
Вот так, медленно и торжественно, мы проехали мимо пышных (в плане архитектуры), но с явными следами увядания домов в стиле барокко и многоэтажек с подтеками на стенах и бельем, вывешенным на всех балконах. Несмотря на ранний час, на улицах было уже полно людей, которые никуда не спешили и явно вышли прогуляться, себя показать, на других посмотреть, встретиться с друзьями, обсудить что-то важное - например, то, что Хосе собирается купить у Лукаса драндулет. Беседы могут вестись и о чем-то гораздо более глобальном: строятся политические прогнозы. "Не приведи Господь с нашим Фиделем случится беда, - задает тему старый Эрнесто, артистично пыхнув сигарой. - Тогда к власти придут радикальные коммунисты, отменят доллары, запретят частный бизнес, и начнутся трудные времена". "Да, наш Фидель молодец", - авторитетно кивают пикейные жилеты.
Самые трудные времена на Кубе, к счастью, миновали после того, как Фидель Кастро разрешил официальное хождение доллара. Но до процветания еще далеко. Например, кубинцы не едят говядины - и не потому что они убежденные вегетарианцы, а потому что убийство коровы преследуется законом. Все коровы предназначены для того, чтобы давать молоко. Молоко необходимо республике, чтобы вырастить здоровое поколение: каждый ребенок с рождения до 7 лет ежедневно получает бесплатно по литру молока. Многодетные семьи (а другие здесь редкость) очень рады такой заботе. Еще на острове до сих пор в ходу продуктовые карточки. Но вся эта социалистическая реальность переносится жителями без трагического надрыва. Ведь, кроме необустроенности, есть солнце и океан, музыка и желание любить, веселиться, петь и танцевать.
Танцуют кубинки, и особенно жительницы Гаваны, всегда и везде - там, где их застанут звуки музыки. Например, песенка, которую играла наша магнитола. Мы притормозили на набережной Малекон, потому что Ксюшу укачало, и оказались неподалеку от группы подростков обоего пола. Через минуту все они пустились в пляс… Удивительным образом в этих людях уживаются наивность и пафос - вспомнить хотя бы знаменитое гаванское кладбище, где похоронен чемпион мира по шахматам кубинец Хосе Капабланка, с потрясающими пышными мраморными плитами и статуями. И над всем этим - памятник гаванским пожарным почти 10 метров высотой. Впрочем, что ни говори, а наивности, юмора и легкости мировосприятия у гаванцев все-таки больше, чем серьезности и основательности.
За неделю жизни в Гаване мы не раз наблюдали спонтанные танцы на улице и даже участвовали в них до полной потери ложной скромности и лишней стеснительности - по-нашему, по-кубински. И получали каждый свое: Саша и Боря - звонкие шлепки по попам от хохочущих девушек, мы с Ксюшей - признания типа "Я тебя блюблю" от молодых людей. Знаете - верилось, потому что звучало это трогательно и страстно. Пройдет несколько лет, и никто из молодых мачо уже не скажет русским девушкам "блюблю": русский язык в кубинских школах перестали учить в 1994 году. Зато начали английский.
Гаванские парни очень красивые. В каждом их движении, в каждом взгляде чувствуются жизнь, сила и здоровье. Их внимание очень приятно одиноким белым туристкам. Ребят, которые зарабатывают на этом деньги, ласково называют "золотыми шоколадками". Многие "золотые шоколадки" разъезжают с гастролями по всей Европе. Но считать, будто Гавана продолжает оставаться одной из главных секс-столиц мира, неверно. Что было, то было. Но сегодня все не так. Никто не кидается европейцу на шею, стоит ему выйти из отеля. Проститутки не дежурят на улицах, как в Москве, все контролирует полиция. Можно познакомиться с девушкой в баре, на дискотеке так же, как и в любой другой стране мира. И произойдет это либо на основе взаимной симпатии, либо за деньги.
Мы совершаем вечерний променад - идем по Малекон к порту. Здесь пятьсот лет назад швартовались испанские корабли, здесь был Колумб, более того - здесь он оставил свое сердце. В буквальном смысле. Забальзамированное сердце Колумба долгие века хранилось в Гаване, в замке Трес Рейс дель Моро (Tres Reyes del Moro), но потом все же было репатриировано в Испанию. Когда Колумб разглядел в подзорную трубу побережье, напомнившее ему своими очертаниями Сицилию, он решил, что это и есть тот райский уголок, который он так долго искал. Открытый остров Колумб сначала окрестил Хуаной, но потом все же оставил оригинальное туземное название - Куба.
Испанцы стали развивать на Кубе сельское хозяйство. Почти вся выращенная еда отправлялась в Гавану, которая быстро превратилась в главный порт испанских колоний в Америке. Порт, надо заметить, был огромным - часто там стояли сотни кораблей, которые готовили для отправки в Испанию…
Через четыреста лет, после объявления полной экономической блокады, из Гаванского порта в сторону Майами в течение 10 дней один за другим будут отправляться суда, груженные ящиками с сигарами: американцы запасались "гаванами".
США вообще хорошо "попользовались" Кубой. С тех пор как остров обрел независимость от Испании, он сразу же стал типичной "банановой" республикой: официально свободным, а неофициально - зависимым от Америки. Куба стала большим американским курортом, а Гавана - латиноамериканским Лас-Вегасом, столицей азартных игр и проституции. Начало массового туризма на Кубу пришлось на 1920 год, когда в США объявили "сухой закон". Тут-то американцы и распробовали кубинский ром. А все, что было связано с алкоголем, в те лихие времена непосредственно касалось мафии. Поэтому свой большой интерес на Кубе имели и Аль Капоне, и Меир Лански, и Лаки Лучиано. Их люди бесперебойно поставляли контрабандный кубинский ром во Флориду. Аль Капоне, чтобы быть ближе к своему бизнесу, даже обзавелся домиком на побережье (сейчас здесь открыт ресторан). А вот Лански оказался проворнее Аль Капоне - подружился с диктатором Фульхенсио Батистой и построил на берегу океана прекрасную башню с голубыми балконами, названную Habana Riviera. Правда, после революции (а она была уже не за горами) отель был национализирован. Лански подружился не только с Батистой, но и со своим конкурентом, Лаки Лучиано. Два этих бандита частенько встречались в отеле Capri (который принадлежал Лански), "перетирая вопросы" и планируя совместные операции.
С отелем Capri, точнее, с казино Salon Rojo при отеле, был связан забавный случай. Лански нанял актера Джорджа Рафта для того, чтобы тот развлекал игроков. Рафт изображал гангстера, причем делал это так хорошо, что публика верила ему. Некоторые даже пытались отдать деньги и часы. Звездный час для Рафта настал в ночь, когда свершилась кубинская революция. Разъяренная толпа повстанцев ворвалась в Salon Rojo, сокрушая все на своем пути. Но тут, потрясая бутафорским кольтом, на стол с рулеткой вскочил Рафт и крикнул лучшим своим гангстерским голосом: "Назад, козлы, если хоть один из вас посмеет тронуть мое казино, я нашпигую его свинцом!". И изумленные повстанцы ретировались подальше. В другие казино.
Сначала мы так уставали от впечатлений, что передвигались по Гаване, как сомнамбулы. Хотя и предпринимали попытки сначала сходить на пляж, потом в кабаре Tropicana. А потом Борис скомандовал: "Идем во "Флоридиту"!"
Вообще-то не мной одной замечено, что все туристы, отдыхающие в Гаване, становятся похожими на кубинцев. Не цветом кожи (хотя солнце делает свое дело) и не сексапильностью (хотя давно известно, что сексуальная привлекательность зависит не столько от внешности или возраста, сколько от отношения к самому себе и к другим). Туристы становятся похожими на кубинцев тем, что превращаются в таких же открытых и радостных людей. Они могут разговориться с совершенно незнакомым человеком, расспросить о его жизни и рассказать свою, поделиться советом и хорошим настроением…
Прячась за широкой спиной Бори, мы вваливаемся в "Флоридиту" - любимый бар Хемингуэя. Борис утверждает, что здесь должен работать престарелый Константино, который спаивал своими коктейлями самого Хэма. Но бармен на имя Константино не откликается - видимо, тот могучий старик уже отслужил свое.
Американский классик отдал "Флоридите" немалую часть своей жизни и здоровья. Проститутка Честная Лилиан, один из хемингуэевских персонажей, действительно работала в этом баре. Писатель любил ее безумно. Когда третьей жене Хэма, Марте Геллхорн, надоело жить в номере 511 гостиницы Ambos Mundos на улице Обиспо (сейчас номер открыт для посетителей), она подыскала поместье Finca Vigia. Эрнест очень протестовал против переезда, потому что от нового жилища было далековато до "Флоридиты". Но потом все же перебрался на Finca Vigia вместе с 50 кошками и 9000 книгами. И прожил там последние 22 года своей жизни.
Сначала мы пьем "стартовый" "Мохито", затем блистательный Боря покупает нам по "гаване". Существует легенда, будто эти лучшие в мире сигары скатывают на своих тугих бедрах кубинские женщины. Это не совсем так. Кубинские женщины всего лишь сортируют листья, раскладывая их на коленях. А скручивальщики - torcedores - в основном мужчины. И используют они не бедра, а свои ловкие пальцы, деревянные доски, острые лезвия, гильотинки и горшочки с натуральной резиной. Работа мастера по скрутке сигар однообразная и утомительная, поэтому с 1856 года на кубинских табачных фабриках устраивают чтения вслух. Гаванская сигара - это стиль жизни. Вот Черчилль, который выкуривал по 9 сигар в день и умер в возрасте 90 лет, идеально подходил под этот стиль. А мы как-то не тянем. Но сигары досасываем аж до половины. Как раз к этому времени Саша успевает поссориться с Ксюшей. Она хотела, чтобы завсегдатай бара, знойный Перес, научил ее танцу мамба. А Саша этого не хотел. Кончилось тем, что Саша ушел из "Флоридиты", пообещав вернуться утром.
Но вернулся он уже через час, с изменившимся лицом. И рассказал, что пошел из "Флоридиты" куда глаза глядят, быстро заблудился и здорово испугался. Даже протрезвел. А тут из-за угла вышли четыре огромных темнокожих парня. Судя по рельефности мускулатуры и резким движениям, они преуспели в народном кубинском виде спорта - боксе. Парнишки не торопясь подошли к застывшему Саше и спросили… "Где здесь библиотека?" - с истерическим смешком встряла Ксюша. Нет, они спросили: "Огоньку не найдется?" Саша дал огоньку, те вежливо поблагодарили, потом показали, как добраться до "Флоридиты", пожелали удачи и ушли. "Вот это люди! - повторял потрясенный Саша, - да это же просто город братской любви, мечта всего прогрессивного человечества!"
Я думаю, что причина этой повсеместной доброжелательности - в самом духе Гаваны. У каждого города есть свой "золотой век", под который он тщательно стилизуется. У Рима и Афин - античность, у Парижа - рубеж XIX-XX столетий. А Гаване и стилизоваться не надо под свои "золотые" пятидесятые: она словно законсервировалась в том времени. Как и в пятидесятые, пожилые люди собираются, чтобы потанцевать под виниловый проигрыватель или провести вечер всей семьей на балконе, наблюдая за уличной жизнью. С тех годов остались автомобили, с того времени не ремонтировались дома и не покупалась мебель в большинстве квартир, с тех пор сохранились отношения между гаванцами, почти родственные, на худой конец приятельские, и отношение к жизни - радостное и романтическое. Этот хемингуэевский привкус романтики и оптимизма, неуловимый флюид чего-то родного, доверчивого и честного витает над Гаваной. И кубинская "Аврора", революционная яхта Granma, которая теперь стоит под стеклом словно музейный экспонат в одном из парков Гаваны, не нарушила процесса "консервации", а, пожалуй, только закрепила его.
Елена АВЕРИНА
